Лимарев В.Н.
«НИКОМАХОВА ЭТИКА» сочинение Аристотеля, датируется (334-322 до н. э
«Никомахова этика» состоит из 10 книг.
Сквозным вопросом является вопрос о счастье как высшем благе, которым начинается и
завершается произведение.
Цель этики как практической науки - не только
познать, в чем добродетель, но и «стать добродетельными».
Быть добродетельным – быть счастливым.
В. В. Шкода.
Трактат Аристотеля о счастье – «Никомахова этика».
(сокращено)
Это – трактат о счастье, о том, как достичь счастливой жизни, или
блаженства.
Написан Аристотелем зрелого возраста и посвящен то ли
отцу, то ли сыну, рано умершему, оба носили имя Никомах.
Книга
первая. В ней анализируется
исходное понятие – счастье. Человека, ориентированного на либеральные ценности,
может разочаровать то, что учение о счастье, которое Аристотель собирается
изложить, оказывается наукой о государстве. Поскольку человек, по Аристотелю, – существо политическое, т.е. живущее в
полисе (государстве), ясно, что там он и может достичь счастья.
Государственный образ жизни ведет человек деятельный, тот, для которого
счастье связано с почетом. Но лучший образ жизни – созерцательный. Речь идет о
размышлении, познании истины ради нее самой, а не ради какой-либо пользы. Ясно,
почему это так. Ведь счастье есть деятельность, сообразная с добродетелью, а
высшей добродетелью является разум. В конце книги первой вводится различение
добродетелей на мыслительные (дианоэтические) – мудрость, сообразительность,
рассудительность и нравственные (этические) – щедрость, благоразумие.
Книга разъясняет природу добродетелей того и другого вида.
Мыслительные добродетели формируются обучением, а нравственные – привычкой. И
то, и другое предполагает многократное повторение. Пожалуй, подходящее здесь
слово – упражнение, т.е. работа, смысл которой не столько в единичном
результате, сколько в обретении навыков. Аристотель ясно высказывается о цели этики
– не просто знать, что такое добродетель, а стать добродетельным. В сфере
нравственной нечего рассуждать, надо совершать нравственные поступки.
Вторая
книга. Аристотель приступает к изложению
своего, ставшего знаменитым, учения о середине, можно сказать, золотой
середине. Это то, что не избыточно и не недостаточно: избыток и недостаток
губительны для добродетели. Излюбленное занятие Аристотеля – давать определения
разным добродетелям как серединным состояниям. Например, мужество – это
обладание серединой между страхом и отвагой. Или щедрость – это середина между
мотовством и скупостью.
Книга
третья начинается с разграничения произвольных и непроизвольных поступков.
Непроизвольное совершается подневольно и по неведению. Иными словами, здесь на
первом месте внешние условия. А при произвольных действиях главную роль играет
мотив – нечто внутреннее. Далее рассматривается вопрос о сознательном выборе и
принятии решений. Это необходимо, чтобы показать, что добродетели произвольны и
зависят от нас.
Аристотель весьма конкретен, он
предпочитает простые примеры и разборы обыденных ситуаций. Ему надо сосчитать
число добродетелей, взяв каждую в отдельности и рассмотрев, какова она, к чему
относится и как проявляется. Много говорится, например, о мужестве. Для греков,
а особенно для римлян, эта добродетель была на втором месте, после мудрости.
«Мужественные решительны в деле, а перед тем спокойны», – пишет Аристотель.
Ясно о каком деле речь – о войне. Но не только в битве проявляется мужество.
Всего видов мужества Аристотель насчитывает пять. Кроме воинского, еще
гражданское, из тех, что могут быть названы кратко. Далее можно перечислить:
немужественен тот, кто легко впадает в гнев, кто самонадеян и кто пребывает в
незнании. Противоположные им – мужественны. В конце книги подробно
рассматривается вопрос, о том, что есть благоразумие.
Книга
четвертая. По порядку исследования в этой книге присутствуют следующие добродетели:
щедрость, великолепие, величавость, ровность, любезность… Не обладающие этой
добродетелью гневливы, горячи, желчны, злобны.
Смысл великолепия можно понять, зная
соответствующие крайности. Недостаток в великолепии есть мелочность, а избыток
– безвкусная пышность. Эта добродетель имеет отношение к имуществу. Траты
великолепного велики и подобающи. А величавость – добродетель особенная. Это,
можно сказать, украшение добродетелей. Истинно величавым быть трудно, это
требует нравственного совершенства. Величавых часто
считают гордецами. Они равнодушны к ценностям толпы, не суетливы, даже праздны.
Однако же они деятельны в великих и славных делах, каковые, естественно, не
каждый день случаются. Великое – большая редкость, поэтому величавому мало
что важно.
Книга
пятая. Она целиком посвящена справедливости. В этой книге речь идет о
справедливости, праве и правосознании.
Прежде всего, Аристотель различает
справедливость общую и частную. Это вроде понятного нам различения на мораль и
право. Общая справедливость – величайшая из
добродетелей. Это даже не отдельная добродетель, а
признак гармонического единства всех других добродетелей. Здесь Аристотель
солидарен с Платоном, который в «Государстве» под справедливостью понимает
единство мудрости, мужества и рассудительности.
Книга
шестая. При рассмотрении добродетелей Аристотель следует определенной логике.
Вначале идет анализ нравственных добродетелей, затем «справедливость» как
нечто, опирающееся на рациональное начало, и, наконец, добродетели собственно
разума, или дианоэтические добродетели. К ним и переходит Аристотель в книге
шестой.
Разум продуцирует мысль. Но не любая мысль
рассматривается в этике, а та, которая есть начало поступков (практики). В
философии Нового времени это будет названо «практическим разумом». В отличие от
теоретического, или чистого. Однако одной мысли недостаточно для поступка,
«мысль ничего не приводит в движение». Необходима еще другая сила души –
стремление. Это то, что сегодня мы называем волей. После этих определений Аристотель переходит к рассмотрению самих
«мыслительных» добродетелей – рассудительности, мудрости, знания,
сообразительности. Здесь же присутствует и совестливость. Хотя в этом ряду
совестливость может показаться не вполне уместной, основания, чтобы поместить
ее сюда, у Аристотеля были – он не разводил слишком далеко истину и добро. Их
единство мы обнаруживаем в определении совести – «правильный суд доброго
человека».
Книга
седьмая. Рассматривая добродетели, Аристотель противопоставляет им пороки. Это –
то, чего следует избегать. Но этого мало, надо еще избегать невоздержности и
зверства. Речь идет о том, что находится за пределами добродетелей и пороков, о
том, что выше (бог) и ниже (зверь) человеческого.
Воздержности, или выдержанности, отводится
много места. Аристотель, как мыслитель, державшийся больше фактов, нежели идей,
не согласен с Сократом в том, что человек поступает дурно только по неведению.
Да, знание – великая вещь, но есть еще страсти. Сократ не различает знание и его
применение. А ведь знающий человек может и не применять свои знания, т. е. он
может знать, что поступает дурно, и не воздерживаться. Надо различать
невоздержность и распущенность. Невоздержный захвачен сильным влечением. А
распущенный совершает постыдный поступок, не испытывая влечения или испытывая
его слабо. Потому распущенный представляется худшим.
В трактате о счастье невозможно избегнуть
вопроса о телесных удовольствиях и страданиях. Ведь принято считать, что
счастье сопряжено с удовольствием. Аристотель отмечает подробность «народной
этимологии»: слово «ма-кариос» (блаженный, счастливый) происходит от «кхайро»
(радуюсь, наслаждаюсь). От того, кто считает разум «лучшей частью души» нельзя
ожидать особого почтения к телесным удовольствиям. Однако Аристотель и не
аскет. Он не согласен с теми, кто не относит удовольствия к благу только
потому, что их ищут дети и звери. В счастливой жизни
благоразумного человека должно быть место удовольствиям. А дурной человек тот,
кто ищет их избытка. Понятно, почему люди вообще стремятся к удовольствиям – они вытесняют
страдания.
Книга
восьмая. Она посвящена добродетели, которая обозначается словом «philia». В русском
языке есть много слов, от него образованных: «философия», «библиофил» и т. п. В
данном случае речь идет об особом отношении между людьми, о дружбе или
дружественности. О том, что есть, по словам Аристотеля,
«самое необходимое для жизни». Philia – это и любовь, но не та любовь, о
которой толкуют персонажи платоновского «Пира». У греков было четыре слова для обозначения
разных оттенков любви. Philia и Eros – в известном смысле противоположны, как
противоположны духовный покой и страсть, соединение подобных и противоположных
сущностей.
Дружбу Аристотель ставит выше справедливости. Ведь когда граждане
дружественны друг к другу, они не нуждаются в суде. А всего существует три вида
дружбы, и различаются они по тому, ради чего люди желают друг другу благ: одни
ради блага самого по себе, другие ради удовольствия, третьи ради пользы.
Возможно, читатель решит, что упоминаемая здесь польза снижает пафос и все
сводится к теме «нужного человека». Нет, в жизни бывают ситуации, когда
соединение дружбы и пользы вполне нормально: старики, замечает Аристотель, ищут
не удовольствий, а помощи. Из соображений пользы дружат и государства. Но совершенная дружба устанавливается между людьми
добродетельными и по добродетели друг другу подобными. Главный же признак
дружбы – наслаждение взаимным общением. Поэтому скучные и сварливые люди не
годятся для дружбы.
Книга
девятая. В ней продолжается тема дружбы.
Любопытно рассуждение о единомыслии как
признаке дружеского отношения. Это – не сходство мнений, не согласие, скажем по
научным вопросам, ибо все это не имеет отношения к дружбе. Единомыслием
обладают в том, что касается поступков. Например, единомыслие в государствах имеется тогда, когда граждане согласны между
собой относительно того, что всем им нужно, когда они делают то, что приняли
сообща.
Себялюбие считается чем-то негативным, потому что под этим обычно имеется в
виду неумеренное стремление к имуществу, почестям и телесным удовольствиям. Когда же человек
заботится о своей нравственной красоте, никто не осудит его, не назовет
себялюбивым. Но именно такой человек – «себялюб».
В обыденном сознании очевидна мысль: чем
больше друзей, тем лучше. Аристотель вслед за Гесиодом считает, что и здесь
должна быть мера. Друзей не должно быть много, как и приправы к пище. Чем
больше друзей, тем затруднительнее ответить услугой за услугу.
Книга
десятая. В размышлении о счастливой жизни нельзя избежать вопроса об удовольствиях.
Им и посвящена последняя книга. Следуя заведенному им порядку рассмотрения,
Аристотель вначале приводит общепринятые представления, а затем начинает анализ
по существу. Из того, что говорят об удовольствиях, верно следующее: а)
удовольствие не есть собственно благо, б) не всякое удовольствие достойно
избрания, в) существуют некоторые удовольствия, достойные избрания сами по
себе.
В конце книги Аристотель возвращается к
рассмотрению счастья. Заявлена тема счастья,
дано исходное определение, а затем подробно обсуждается его понятийные
компоненты: добродетель, дружба, удовольствие.
Главный итог в следующем: тот человек
самый счастливый, проявляет себя в деятельности ума, т.е. созерцании.
Счастье – качество индивидуальное. Но именно счастливые люди наиболее
подходят к жизни в обществе. Ибо они, почитая ум, подчиняются уму и правильному
порядку. Они проводят жизнь в добрых делах и не совершают дурных поступков. Как
воспитывать таких людей – вот вопрос. Аристотель считает, что дело это
государственное. В том смысле, что воспитание осуществляется благодаря
добропорядочным законам.
ГЛАВНАЯ